18 сентября 1915 года Петроградское телеграфное агентство распространило следующее сообщение: «В 105-м пехотном полку сестра милосердия Римма Михайловна Иванова, невзирая на уговоры офицеров и брата, полкового врача, все время работала под огнем, перевязывая раненых солдат и офицеров десятой роты. Когда все офицеры были убиты, она собрала, к себе солдат и бросилась с ними на окоп, который взяла, и тут же, раненная, скончалась»{1}.
  А в январе 1916 года в ряде изданий появилась информация, что «государю было благоугодно за столь беспримерный подвиг, увенчавшийся полным успехом, содеянный сестрой милосердия Риммой Михайловной Ивановой, запечатленный ее смертью, наградить доблестную погибшую офицерским орденом Св. Великомученика и Победоносца Георгия четвертой степени»{2}.
  Это была сенсация. Больше сотни лет, со времен Отечественной войны 1812 года, когда Георгиевским кавалером впервые стала знаменитая «кавалерист-девица» Надежда Дурова, женщины не удостаивались подобной награды. Газеты и журналы наперебой приводили подробности из жизни героини: родилась в небольшом губернском городе Ставрополе в семье служащего местной консистории, окончила там же гимназию, воспитывалась в патриотическом духе. Работала учительницей в школе первой ступени степного села Петровского{3}. С началом войны поступила на курсы сестер милосердия, затем добровольно ушла в действующую армию{4}.
  Любопытно одно обстоятельство. Подвиг был совершен 9 сентября 1915 года. Почему же награждение так задержалось? Судя по всему, факт героической гибели сестры милосердия армейское командование пыталось скрыть. Журналисты узнали о нем только после того, как германские газеты опубликовали протест председателя кайзеровского Красного Креста генерала Пфюля{5}. Ссылаясь на конвенцию о нейтралитете медицинского персонала, генерал заявлял, что сестрам
[92]
милосердия «не подобает совершать воинские подвиги».
  Солдаты любили двадцатилетнюю девушку и потребовали от командования предоставления специального вагона, «дабы предать тело героини земле в ее родном городе Ставрополе-Кавказском». Прах патриотки был поездом доставлен в Ставрополь, где торжественно, при огромном стечении народа, захоронен в ограде нынешнего Андреевского кафедрального собора.
  Вокруг имени девушки началась шумиха. Протоиерей Симеон Никольский выпустил в свет брошюру «Памяти героини долга», в которой проводил мысль о причислении Ивановой к лику святых Русской Православной Церкви{6}. Великий князь Николай Николаевич прислал на могилу Риммы серебряный венок, перевитый Георгиевской лентой.
  Конец кампании положил отец девушки – Михаил Павлович, решительно заявив в губернской печати о том, что дочь пошла на фронт «не ради наград, не ради почестей родительских, но ради токмо родного народу»{7}.
  С годами о сестре милосердия, вынесшей из-под огня около шестисот русских раненых воинов, забыли.
  В литературном музее Ставрополя сохранилось два подлинных снимка девушки-героини, ее похорон. А совсем недавно случай свел меня с жителем краевого центра Ю.Д. Панкратьевым. Его семья дружила с семьей Ивановых. После смерти Елены Никаноровны – матери героини часть ее архива перешла к тетке Панкратьева, а затем к нему. Он и предоставил фотографию Риммы, заверенную печатью и подписью начальницы местной Ольгинской гимназии.


{1} Искры. 1915. 11 окт. №40.
{2} Памяти героини долга сестры милосердия Риммы Михайловны Ивановой. Ставрополь, 1915. С.2.
{3} Ныне город Светлоград Ставропольского края. {4} Памяти героини долга... С.4.
{5} Там же. С.18, 38.
{6} Северо-Кавказское слово. 1916. 26 сент.
{7} Там же. 4 окт.
[93]