С вступлением России в первую мировую войну командование русской армии при организации боевых действий, в том числе и оборонительного боя, руководствовалось положениями «Устава полевой службы» 1912 года, считавшегося в то время лучшим среди аналогичных уставов европейских армий. Основная цель обороны, указывалось в уставе, состоит в том, чтобы всеми способами и средствами расстроить неприятеля огнем и, подорвав его силы, перейти в наступление и разбить его{1}.
  Для ведения оборонительного боя в дивизии предусматривалось создание основной (главной) оборонительной позиции, состоявшей из отдельных опорных пунктов. Последние представляли собой групповые стрелковые окопы, отдельные укрепления и приспособленные к обороне местные предметы (схема 1). Промежутки между опорными пунктами, достигавшие 600-1200 м, прикрывались ружейно-пулеметным огнем. Чтобы задержать наступление противника и дать время войскам, занимающим основную позицию, изготовиться к бою, впереди создавались передовые опорные пункты для боевого охранения. В глубине обороны на удалении до 1 км от переднего края оборудовалась тыловая позиция. Ее занимал общий (дивизионный) резерв. Пехоте до начала боя рекомендовалось окопы не занимать, а находиться скрытно вблизи них. Если укрытых мест не было, то пехота располагалась в окопах и инженерных сооружениях{2}. Ширина полосы обороны дивизии составляла 4-5 км. Глубина обороны достигала 1,5-2 км.
  Боевой порядок пехотной дивизии состоял из боевых участков бригад, полков, а в ряде случаев — батальонов и общего (дивизионного) резерва, как правило, в составе полка. Частные резервы (бригадные, полковые, батальонные) предназначались для усиления частей и подразделений своего боевого участка. Основными, организаторами оборонительного боя являлись командиры боевых участков, обычно командиры бригад (полков), а иногда даже и командиры батальонов.
  Огневые позиции артиллерии оборудовались на удалении 0,6-1 км от переднего края. Основная задача артиллерии заключалась в подавлении вражеской артиллерии{3}.
  Таким образом, оборона в начале войны строилась как очаговая. Основу ее составляли отдельные опорные пункты, огонь стрелкового оружия и артиллерии. Оборона имела небольшую глубину и по своему назначению являлась лишь противопехотной. Опыт первых же операций показал, что такая оборона не обладает достаточной устойчивостью, особенно при отражении массированных атак противника, поддерживаемого тяжелой артиллерией. Поэтому в завершающих операциях кампании 1914 года начинают приниматься меры по ее совершенствованию. Так, во время Варшавско-Ивангородской и Лодзинской наступательных операций (октябрь-декабрь 1914 г.), когда из-за понесенных потерь (вследствие значительного огневого превосходства противника) и растянувшихся коммуникаций русским войскам приходилось
[63]

переходить к обороне, в дивизиях в ряде случаев наряду с опорными пунктами создавались сплошные линии окопов. Так, в 9-й и 32-й пехотных дивизиях 3-й армии, 21-й и 52-й пехотных дивизиях 4-й армии, 46-й и 73-й пехотных дивизиях 9-й армии и ряде других соединений в конце 1914 года на главной позиции стали оборудоваться две сплошные линии окопов с вписанными в них взводными и ротными опорными пунктами, а на тыловой – одна-две линии. При этом удаление тыловой позиции от главной составляло уже 2-2,5 км (схема 2).
  Иногда впереди главной позиции создавались передовые пункты, которые играли важную роль в системе обороны. Пытаясь овладеть ими, противник часто был вынужден преждевременно развертываться в боевой порядок, что замедляло темпы его наступления и позволяло оборонявшимся войскам подготовиться к отражению атак. Главную позицию обороняли полки первого эшелона дивизии. На тыловой позиции размещался общий резерв, а между позициями – артиллерия. Глубина обороны дивизии возросла до 3,5 км, а полоса обороны достигала 10-12 км.
  Наступление противника оборонявшиеся войска отражали ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем. Вклинившиеся в оборону вражеские группировки уничтожались или отбрасывались в исходное положение контратаками общего
[64]
резерва{5}.

  Показательным в этом отношении является, например, бой 31-й пехотной дивизии 3-й армии 23 декабря 1914 года. Противник крупными силами атаковал части дивизии. Главный удар пришелся по боевому участку 2-й бригады, оборонявшейся на левом фланге дивизии. Несмотря на мужественное сопротивление 123-го Козловского и 124-го Воронежского пехотных полков, немцам после ряда яростных атак удалось овладеть их главной позицией и вклиниться в оборону дивизии. Создалось критическое положение. Противник уже начал выдвигать резервы, чтобы развить достигнутый успех. Но в этот момент перелом в ход боя внесли русские артиллеристы. Действуя смело и инициативно, воины 5-й и 6-й батарей 31-й артиллерийской бригады, находившиеся на закрытой огневой позиции, быстро выкатили орудия на прямую наводку и открыли беглый огонь картечью по густым цепям наступающей германской пехоты. Врагу был нанесен огромный урон, в его рядах началась паника. Используя выгодно сложившуюся обстановку, командир дивизии ввел в бой свой резерв. Стремительной штыковой атакой 122-й пехотный Тамбовский полк, поддерживаемый несколькими подразделениями 2-й пехотной бригады и артиллерией, отбросил немцев с большими для них потерями за передний край и восстановил ранее занимаемое положение{6}.
Тактика оборонительного боя русских
[65]
войск продолжала совершенствоваться и в кампании 1915 года. Главная позиция включала теперь уже три линии окопов, расстояние между которыми увеличилось до 200-300 м, а глубина главной позиции возросла, следовательно, до 400-600 м, Перед главной позицией в ряде случаев устанавливались проволочные заграждения в два-три ряда кольев, которые прикрывались ружейно-пулеметным огнем. На открытых местах в пределах главной позиции оборудовались ходы сообщения. Для предохранения находившегося в окопах личного состава от шрапнели широкое распространение получило устройство блиндажей и козырьков. Обязательным условием стала организация огневого взаимодействия между линиями окопов. Общая глубина обороны дивизии достигала 5-6 км. Тактические же плотности продолжали оставаться невысокими:
  1,3-1,6 пехотных батальона, 4-5 орудий и до 3 пулеметов на 1 км фронта{7}.
  Пункты управления все более приближались к войскам. Если в 1914 году штабы дивизий располагались от боевых порядков войск обычно на удалении 10 км и более, то в начале кампании 1915 года во многих соединениях они размещались в 4-7 км от переднего края, т. е. примерно на уровне дивизионного резерва. Такое положение во многом способствовало достижению устойчивости управления частями дивизии в ходе оборонительного боя, позволяло более оперативно реагировать на все изменения обстановки.
  В мае-сентябре 1915 года русские войска вели в основном маневренную оборону. При этом широко применялись контратаки с целью восстановления утраченного положения или же для срыва обходов и охватов противника. В указанный период частям и соединениям нередко приходилось действовать в широких полосах. Так, ширина полосы обороны дивизии иногда достигала 20-25 км{8}. Однако даже при недостаточных тактических плотностях и значительном огневом превосходстве противника русские войска показали высокое искусство в ведении маневренной обороны.
  С переходом обеих воюющих сторон осенью 1915 года к позиционной обороне дальнейшее развитие получают вопросы инженерного оборудования местности. Хотя в пехотных дивизиях по-прежнему создавались две позиции, но каждая из них уже включала две-три траншеи полного профиля, оборудованные пулеметными гнездами и ходами сообщения, которые позволяли в ходе боя скрытно производить маневр. Для укрытия живой силы от артиллерийского огня противника широкое распространение получило устройство блиндажей и убежищ с прочным деревоземляным перекрытием. Важное значение стали придавать противохимической защите войск. С этой целью организовывалось их снабжение противогазами и накидками (индивидуальная защита), а также оборудовались специальные укрытия и убежища (коллективная защита). Перед передним краем, как правило, устанавливались проволочные заграждения. Расстояние между траншеями составляло 100-150 м, между позициями – до 4 км. Тыловая позиция по-прежнему служила исходным рубежом для контратак резервов. Однако построение боевого порядка, ширина полосы обороны дивизии не изменились. Основной задачей оборонительного боя считалось удержание первой траншеи.
  В кампаниях 1916-1917 гг. тактическая оборона получает дальнейшее развитие. Она стала более глубокой, способной противостоять массированным ударам противника, наносимым на узких участках фронта. В этот период войны тактическая оборона русской армии состояла уже из двух полос (по терминологии того времени – «позиций»): первой («войсковой позиции») и второй («тыловой позиции»), отстоявших друг от друга на 5-8 км. Каждая из них включала две позиции («полосы»): главную и тыловую, состоявшие обычно из трех траншей, продолжавших именоваться по-прежнему «линиями окопов».
Количественный и качественный рост германской артиллерии заставил русское командование увеличить расстояние между позициями до 6-8 км. Каждая из них, кроме траншей полного профиля, имела систему ходов сообщения и опорные пункты («центры сопротивления»),
[66]
подготовленные к круговой обороне. Они включали различного рода убежища, блиндажи и групповые окопы, расстояние между которыми не превышало 150 м. Перед передним краем, как правило, устанавливались проволочные заграждения в несколько рядов кольев («полоса искусственных препятствий»){9}. Их удаление от первой траншеи составляло 70-100 м. Полоса проволочных заграждений включала два-три ряда кольев. Довольно часто создавалось несколько полос таких заграждений, насчитывавших в общей сложности до 20 рядов кольев. Расстояние между траншеями увеличилось: вторая траншея находилась от первой на удалении 200-300 м, а третья от второй – 500-1000 м. Первую траншею обороняли роты первого эшелона батальона, вторую – батальонные, а третью – полковые резервы. Рота занимала по фронту 250-400 м, батальон – до 1300 м, полк – 2-4 км. На второй (тыловой) позиции располагался резерв дивизии.
  Глубина первой полосы обороны возросла до 8-9 км. Общая глубина тактической обороны русской армии в позиционный период войны достигла 15-30 км{10} (на Западе даже в 1918 г. она не превышала 20 км). Ширина полосы обороны дивизии несколько сузилась и составляла теперь 8-10 км. Такое построение обороны позволяло войскам скрытно располагать резервы, предназначенные для наращивания усилий и проведения контратак.
  В позиционный период войны зародилась система огня как один из элементов построения обороны. Она включала участки сосредоточенного ружейно-пулеметного и артиллерийского огня перед передним краем, на флангах и стыках между частями и подразделениями, а иногда и в глубине обороны, рубежи заградительного артиллерийского огня на подступах к переднему краю. Промежутки между опорными пунктами также прикрывались ружейно-пулеметным огнем. Большое значение придавалось созданию «огневых мешков» в глубине обороны. Для прикрытия флангов и стыков выделялись соответствующие силы и средства. Система огня в частях и подразделениях обычно строилась в сочетании с инженерными заграждениями и естественными препятствиями{11}. Артиллерия занимала огневые позиции на удалении 2-4 км от переднего края. Это позволяло основной ее массе вести огонь на дальность до 4 км{12}.
  К концу войны огневые возможности пехотной дивизии возросли в 2-2,5 раза. Существенно повысились и тактические плотности в обороне. В 1916-1917 гг. они составляли 1,6-2 пехотных батальона, 5-8 орудий и 10-15 пулеметов на 1 км фронта. Все это обусловливало дальнейшее совершенствование и развитие тактики оборонительного боя.
  В связи с усложнением организации боевых действий в обороне возросла роль дивизионного командования, усилилась централизация руководства обороной в масштабе дивизии. 6 этот период довольно широкое распространение получают планирующие документы (планы обороны, боевого применения артиллерии, инженерного оборудования полос обороны, разведки, материального обеспечения и др.). Основным из них являлся план обороны, в котором отражались: замысел оборонительного боя, задачи войск, места расположения резервов, варианты маневра силами и средствами, направления контратак, мероприятия по ПВО, ПХЗ и боевому обеспечению, вопросы взаимодействия, мероприятия по срыву наступления противника (артиллерийская контрподготовка, рубежи заградительного огня и участки огневого нападения), организация тыла{13}.
  План обороны обычно разрабатывался на основе принятого командиром дивизии решения на оборонительный бой. Принятию решения, как правило, предшествовала рекогносцировка, в ходе которой командир дивизии на местности уточнял наиболее важные детали, необходимые для планирования боевых действий. Тогда же согласовывались и основные вопросы взаимодействия, которое
[67]
обычно организовывалось по этапам боя. Залогом гибкости и оперативности управления войсками в оборонительном бою считалось своевременное информирование командира дивизии и штаба со стороны подчиненных командиров обо всех изменениях обстановки, а также непрерывная разведка. В ходе боевых действий по мере необходимости командир уточнял свое решение отдельными боевыми распоряжениями.
  Таким образом, в позиционный период войны основным организатором оборонительного боя становится командир дивизии. Основой боевого порядка является боевая группа пехоты в составе отделение — взвод, которая, тесно взаимодействуя с приданными и поддерживающими огневыми средствами, обороняла участок траншеи или опорный пункт.
  Вследствие быстрого разрушения артиллерией противника первой траншеи чрезмерное насыщение ее пехотой, как это делалось до сих пор, и упорная борьба за нее стали не всегда целесообразными. В силу этого начинает практиковаться перенос основных усилий с переднего края в глубину обороны. Главной задачей оборонительного боя становится удержание не только и не столько первой траншеи, сколько всей главной позиции. Занимавшие оборону части и подразделения, не ослабляя при этом плотности огня, переходят от равномерного распределения сил и средств по фронту к созданию на наиболее важных участках сильных узлов сопротивления и эшелонированию их в глубину.
  При использовании артиллерии в обороне с 1916 года русское командование стало шире массировать ее на важнейших направлениях. Это повлекло за собой централизацию управления артиллерийским огнем в масштабе соединений. При отражении атак противника широкое применение нашел заградительный огонь артиллерии. С целью срыва химического нападения противника получила распространение практика проведения артиллерийской контрподготовки («встречный артиллерийский удар»). Для повышения эффективности использования артиллерии в оборонительном бою из дивизионной и приданной артиллерии стали создавать группы поддержки пехоты по числу боевых участков обороны{14}. Для корректирования огня артиллерии на передний край в обязательном порядке высылались артиллерийские наблюдатели, а в ряде случаев использовалась авиация. Таким образом, тактика оборонительного боя русской армии в годы первой мировой войны сделала значительный шаг вперед. Развитие обороны проявилось прежде всего в переходе от очаговой системы к траншейной, в создании оборонительных полос, насыщенных различными инженерными сооружениями и огневыми средствами, в возрастании глубины обороны и тактических плотностей, в зарождении и совершенствовании системы огня.
  В годы войны четко выявилась тенденция возрастания роли дивизионной инстанции в вопросах организации оборонительного боя. Это позволило существенно улучшить взаимодействие между оборонявшимися частями и родами войск. Приближение пунктов управления к боевым порядкам способствовало повышению устойчивости и оперативности управления войсками.
  При ведении оборонительных действий войска переходят от равномерного, линейного распределения сил и огневых средств по фронту к сосредоточению основных усилий на наиболее важных направлениях (участках). Возрастает роль маневра силами и средствами в ходе боя. Его важнейшей составной частью становятся контратаки, при умелой организации оказывающие решающее влияние на ход боевых действий. Устойчивость тактической обороны русской армии повышалась в ходе войны по мере возрастания боевых возможностей и активности войск. К концу войны оборонительный бой приобрел характер общевойскового, успех в котором достигался только в результате совместных усилий всех участвовавших в нем родов войск.
[68]


{1} Устав полевой службы 1912 года. – СПб., 1912, С.207, 211 (ст.514, 527).
{2} Там же, с.208, 209 (ст.520, 521).
{3} Барсуков Е. Артиллерия русской армии {1900-1917 гг.), т.3. – М.: Воениздат, 1949, с.132-133.
{4} ЦГВИА, ф.2113, оп.2, д.3, лл.566-583; ф.2118, оп.2, д.1, лл.240-256; ф.2139, оп.2, д.341, лл.145-154.
{5} ЦГВИА, ф.2106, оп.1, д.503, лл.20-23; ф.2113, оп.2, д.3, лл.582-585 и др.
{6} ЦГВИА, ф.2113, оп.2, д.3, л.435.
{7} ЦГВИА, ф.2113. оп.2, д.3, л.583.
{8} История первой мировой войны 1914-1918 гг., т.2. – М.: Наука, 1975, с.46.
{9} Кирей В. Артиллерия атаки и обороны. – М.: Воениздат, 1936, с.66.
{10} Князев М. Борьба в позиционных услови­ях. – М.: Воениздат, 1939, с.28.
{11} ЦГВИА, ф.2113, оп.2, д.27, ч.3, лл.124-126; ф.2106, оп.1, д.203, лл.490-491 и др.
{12} Барсуков Е. Указ. соч., т.3, с.63, 261.
{13} ЦГВИА, ф.2106, оп.1, д.503, лл.20-23; ф.2113, оп.2, д.3, лл.582-583; ф.2019, оп.1, д.149, лл.9-12 и др.
{14} Кирей В. Указ. соч., с.90, 124-128.