Предмет внимания русского модернизма

24.10.2016

Реальная жизнь, изображенная в пьесе Островского, была стилизована и доведена до символа. Один персонаж стал символом скупости, другой - самодовольной глупости. Герои Островского потеряли свой реальный облик. Они стали жуткими или смешными куклами. Страшной и жуткой куклой, иссушенной скупостью и манией преследования, стал Крутицкий, смешной лубочной куклой - Лариса. Темному и жестокому быту противопоставлены были красота и духовность. Эту духовность и красоту воплощало странное и тревожное небо, изображенное импрессионистической кистью, и удивительное, как назвал его один критик, прерафаэлитское дерево.

Носительницей Medium красоты и духовности была в спектакле Настя, похожая на светскую модницу, и Анна, чья душевная трагедия изображена была в духе назойливой мелодрамы. Постановщик брал некоторые, действительно существующие в пьесе Островского мотивы. Но превращал его из реалиста и живописца человеческих нравов в духовного собрата символистов, рисующего жуткий и мертвый, игрушечный и смешной облик жизни, ищущего за ней и в потустороннем мире красоту духовности.

Гроза в Александрийском театре - работа Мейерхольда, стоявшего в то время на позициях эстетизма. Ее можно сблизить с такими знаменитыми спектаклями, как Дон Жуан и Маскарад. Декорации и костюмы к этим спектаклям делал художник А. Головин. Как и Комиссаржевский, Мейерхольд противопоставил свою трактовку статьям Добролюбова, быту и бытовому языку, опровергал мысль о том, что в пьесе есть разоблачение самодурства.

Талантливый художник Головин занимал в спектакле главенствующее место. Его декорации и костюмы затмевали актеров, и они становились второстепенными деталями общей картины.

Город Калинов был антиподом современности. Это был полуигрушечный, экзотический город, некая замена царства красоты. Как пишет критика того времени, бульвар в городе Калинове был удивительно элегантен: свежевыкрашенные дома, по-английски подрезанные деревья, чистенькие скамейки. Так же эстетически преображены были костюмы действующих лиц: платки, кики, остроконечные шапки, оранжевые и желтые кафтаны. Зрелищность и театральность преобладали в спектакле. За всем этим пропадали характеры и страсти, слово Островского.